 |
Гипоксически-ишемическое поражение ЦНС с кистозно-атрофическим поражением головного мозга, наличием хронических субдуральных гематом с двух сторон, синдром угнетения двигательных нарушений, судорожный синдром, ДЦП, синдром микроцефалии, двойная гемиплегия, грубая задержка психомоторного развития - это не набор медицинских терминов - это диагноз. Страшный диагноз одного ребенка. Медики, которые сейчас это прочитают, поймут, что это означает, для обывателя информация будет звучать кратко - это диагноз ребенка, слепого, парализованного и совершенно беспомощного "растения".
"Я рискнула, зачем девочку было резать?"
Мирослава Андрюшина уже была беременна, когда узнала, что ее свадьба не состоится. Переживая, что нервное потрясение, связанное с этими событиями, может отразиться на здоровье будущего ребенка, Алла Андрюшина, мать Мирославы, обращается к врачу Краснолучского родильного дома с просьбой посоветовать, как сделать так, чтобы сохранить ребенка. Ей советуют на время положить Миру в больницу под наблюдение врачей. Девушка ложится. Когда первый шок проходит, Мира возвращается к прежней жизни, с беременностью все благополучно, ее контролирует сама зав. 1 отделением роддома Татьяна Черноволова (Акименко). Именно ее как хорошего специалиста посоветовали Алле несостоявшиеся родственники. Но размолвка между семьями не помешала поддерживать нормальные отношения Аллы Андрюшиной и Татьяной Черноволовой. Так продолжалось все 9 месяцев, Мира послушно выполняет все предписания, сдает анализы. Врач уверяет - у тебя все нормально. Наступило время рожать. За 10 дней до назначенного срока родов Мира ложится в роддом, чтобы круглосуточно находиться под наблюдением врачей. Алла поддерживает дочь. Мира - единственный ребенок в семье, родители не чают в ней души, и будущую внучку ждут с нетерпением.
Рассказывает Мирослава Андрюшина:
- Беременность протекала нормально. Даже токсикоз был недолгим. На учете была с 10 недель, лечащим врачом стала Черноволова. Все анализы я делала, их результаты Татьяна Егоровна аккуратно фиксировала в карточке беременной. Никаких опасений врач по моему состоянию не высказывала. За 10 дней до родов меня положили в больницу. У меня стал периодически побаливать живот, я говорила об этом врачам, мне что-то кололи. Я пыталась спросить, что колют, но на вопросы никто не отвечал. Медсестра лишь ссылалась, что "Черноволова сказала тебе это уколоть". Я спрашиваю: "Что именно?" Она снова: "Мне сказали, я колю". Потом, правда, сказала, что это обезболивающий препарат и что-то для ребенка.
Накануне вечером в палату зашла Черноволова, сказала, что, скорее всего, утром будем вызывать роды. Рано утром около семи часов мне "поставили" таблетку, а около 10 утра начались сильные схватки, через час они усилились. Я говорю медсестре, что схватки уже сильные, но мне ответили - тебе еще рано. Около 12 часов пришла врач, посмотрела, а спустя полчаса меня свели вниз на осмотр. Вопрос врача поставил меня в тупик: "Когда у тебя отошли воды"? Я растерялась, ответила, что не знаю, что ничего не чувствовала. Черноволова сразу занервничала, накричала на меня. Меня повели в родзал, поставили капельницу. Сказали, с ней нужно ходить. Когда мне было совсем больно, я стонала, а Татьяна Егоровна стала на меня кричать: "Что, как в постель ложиться, так всем нравится, а как рожать, так все орут". Я пыталась сосредоточиться на дыхании, пыталась молчать, стискивала зубы. Тогда на меня начинали кричать, что я лежу, как неживая. Потом меня поднимали с кресла, заставляли ходить с капельницей. Я говорила, что мне тяжело, больно, но на меня опять начинали кричать, и я ходила. Когда я стояла, то почувствовала, что ребенок начал выходить. Я сказала об этом врачам, но мне ответили "стой". В кресло разрешили влезть позже.
|
|
